Настало время летней практики. В училище нам сказали, что лучше искать места прохождения практики поближе к дому: «И вам лучше, и нам. Вам лучше, потому что могут оставить, а это рядом с домом, ну а нам не надо голову ломать, кого и куда пристраивать. Но если у кого не получится, то мы устроим сами, где будут места». Все стали искать место для прохождения практики. Мне было скучно одному, и я решил найти напарника или напарницу, живущую относительно рядом со мной, да и, чего греха таить, всё же одному страшновато было. Удача мне улыбнулась, и один парень согласился. В один прекрасный день, созвонившись с ним, мы встретились и поехали на поиски своего счастья.
Первая парикмахерская оказалась ужасной. Во-первых, сложилось такое впечатление, что все мастера бухие. Я так подумал, потому что они не просто постоянно смеялись, а именно ржали. Причём ржали все и по любому поводу. Сейчас про таких сказали бы: «Обкурились»…
Так вот, я только хотел спросить:
— Можно ли у вас устроиться на практику?
Но не успел закончить фразу, как мне гаркнули:
— Эй, у нас женский коллектив, мужиков нету, а вас сразу двое. Конечно, можно, мы вас всему и научим, да и практики у вас будет — хоть отбавляй... Вон, выбирай любую! Ха-ха-ха…
«Да-а, ну и дела»,— подумал я… Выбор был просто ужасающим: всем им было лет под сорок, курили все, выпивали, само собой разумеется, да это и читалось по их зеркальным, как у рыб, глазам. Но самое ужасное — везде был дикий срач, что на общей кухне, что в залах... Я сразу представил, что это будет продолжением учебной парикмахерской, со всеми вытекающими отсюда последствиями. А именно: контингент клиентов будет, как тот мужик с ящиком пива и курящая, поющая дама, до боли похожая на Фаину Раневскую. Мы с Лёхой переглянулись и сказали, что подумаем над заманчивым предложением попрактиковаться и кое-как удалились оттуда.
Потом была ещё одна парикмахерская. Но там была заведующая, ну, настоящая мегера. Невооружённым глазом было видно, что всё подчинено только ей. А мастера — это как сейчас рабочие из ближнего зарубежья. И слова никто пикнуть не может. Да, а год шёл уже 1990-ый, и хотелось немного свободы слова... Ну, мы и спросили про практику.
В ответ после продолжительной паузы она сказала:
— Конечно, сейчас мест нету. Но через две недели один мастер уходит в отпуск и можно вас двоих взять пока на одно место. А потом те, кто пойдут в отпуск дальше, будут для вас освобождать кресла, так и прокантуетесь всё лето. Так что, приходите завтра и начнём с хозяйственных работ. А именно:
1) уборка территории;
2) уборка подсобных помещений;
3) разгрузка материала, который привезут завтра.
Конечно, мы всё это выслушали, испуганно переглядываясь друг с другом, а затем слово взял я:
— Раиса Авраамовна (так её звали), а у вас какое звание?
— В каком смысле? — удивлённо спросила она.
— Вы, случайно, не старший прапорщик? Вот Алексей (мой напарник) в армии не служил, и на правах старшего товарища, которого угораздило отслужить в армии, я вам скажу, что мы не дешёвая рабочая сила для вас, а всего лишь хотели научиться работе парикмахера, а не сантехника, слесаря, грузчика, дворника, и тому подобного. Так что, извините, но второго призыва в армию я не вынесу. Знаете, как-то в другой раз и в другое время…
В ответ раздалось:
— Пошли вон, чтобы я вас больше не видела!
Ну, я и не выдержал:
— Вольно, можете закурить, а после приступайте к своим прямым обязанностям!
— Во-о-о-о-о-н! — доносилось эхом нам вслед…
