(3.3) Креативные гастроли

Отлегло, Юлька! Дай я тебя расцелую, дорогая ты моя!!! Стричься, стричься! Точно! Вспомнил! – прыгал я от свалившегося на меня сказочного счастья.
– Странные вы москвичи какие-то! Или прикидываетесь, или так свою работу любите? – удивлённо сказала Катя.
– Кать, люблю я свою работу! Вон как меня выручает! – плясал я от радости.
– Раз любишь, тогда пошли, чего зря время терять, – проворчала она, и сделала шаг к дому, размахивая отрезанной косой в воздухе. – Пошли, говорю!

Дальше всё было делом техники. Я так обрадовался, что Катю нужно только стричь, что просто порхал рядом с её головой. Конечно, ножницы были не фонтан, и ими работать было ужасно. Но! У меня была острая опасная бритва! Вот как раз с её помощью мне и удалось сделать замечательное каре, так подходившее к Катиному образу. Сразу появилась какая-то изюминка в её лице и пропал образ вечной отличницы. Потом я посушил её волосы, уложил каким-то феном-замухрышкой и мы вышли к народу…
Судя по тому, как вёл себя народ, было видно, что ему, то есть народу, уже хорошо. Мне показалось, что пока я лежал в бессознательном состоянии, а затем стриг Катю, должно было пройти не так много времени, но если судить о времени, сравнивая состояние моё и людей, сидящих за столом, то создавалось впечатление, что я опоздал на этот поезд, едущий на праздник жизни. Мы появились как раз в самый разгар песни группы «Ультрамарин» про девочку, которая стала жестокой из-за неудачной первой любви:

Жизнь ярких красок сменила свой цвет,
Разбитое сердце и места в нём нет.
Для тебя, для тебя…
Слеза застилает от боли твой взгляд,
Ты стала другой, и дорога лишь в ад.
Для тебя, для тебя…

И тут появляемся мы…

Поющий Павел, увидев нас, вдруг перестал попадать в аккорды и в тональность; у Наташи, державшей вилку с малосольным огурцом, слетает этот огурец и падает в фужер с шампанским, обливая саму хозяйку и обрызгивая подпевающего и выпивающего соседа; ну а кто-то просто молча хватанул самогонки, очевидно, для храбрости. Нет, вы не